и чёрные брюки с лампасами.
– Тореро, блядь, – проговорил я вполголоса.
– Феликс, умоляю. О впечатлениях потом.
Первые аккорды окунули в эстетику грушинских музыкальных сходняков. Распластав руки по спинке скамейки, Саша, наклонившись к моему уху, шёпотом произнёс:
– А я вспомнил, как меня родители малышом сюда приводили. На спектакль «Кот в сапогах» и на певца Дана Георге Спэтару.
– Цыганщина?
– Нет. Он был популярен в Румынии.
– Это одно и то же.
Подняв взор на деревянный потолок старого зала, я тоже воскресил картинки из детства. Я с родителями иду по берегу взморья, мы фотографируемся на фоне затянутого льдом и снегами горизонта, бабушка кормит меня мороженым в кафе «Холодок». Вдруг раздался неимоверный грохот. По краю сцены побежали огни от петард.
– Ну ни хуя себе! – вскочив с места, заорал Александр.
– Да как вам не совестно! – опротестовала удивление полная дама с мальчиком лет десяти.
– Простите, у него контузия, – вступился я за приятеля.
– И что?! У меня дед был контуженный, но на людях такого себе не позволял. Я сейчас полицию вызову.
– Полицию она вызовет. Я тебе вызову, блядь, – вступил мужчина в костюме «Адидас» и златой цепью из пушкинского лукоморья.
Колокола, колокола
И танцы около стола.
К утру заветренный салат
И возглас мой: «Ну как я рад!» —
…пел Деви. На краю сцены неуклюже закидывал гитару за спину патлатый юноша в прыщах и поту. Полная женщина засеменила к выходу и вскоре вернулась в зал с двумя полицейскими. После короткой беседы нас отпустили. В караоке было шумно и многообещающе весело. В Ригу мы вернулись утром следующего дня.
У камина
Феликс посмотрел вслед большому зелёному внедорожнику. На борту белела размашистая надпись: «Посмотри на Бога, и твоя жизнь изменится». Номер у машины был соответствующий – LEVIT. Феликс подумал, что на катафалке все эти художества смотрелись бы более уместно. Божьи люди обдали мириадами брызг, и Феликс с грустью посмотрел на свои новые джинсы. В этот самый момент позвонили из рекламного агентства. Клерк долго и вежливо здоровался. Начал грамотно и не издалека.
– Мы занимаемся съёмкой малобюджетного рекламного ролика для фирмы Bernero, поставляющей на наш рынок камины и котлы. Сразу скажу, что телефон дал ваш коллега с радиостанции, и мы очень заинтересованы в том, чтобы вы снялись у нас.
– Я как-то не по этой части, – с грустью в голосе ответил Феликс.
– Но вы очень подходите на эту роль. И внешность, и голос. Да и в городе вас знают.
– Ну да… Но не как каминного истопника.
Феликс посмотрел в витрину. Попытался разгладить опухшее от пьянки лицо. Нет, с таким лицом нельзя рекламировать камины, а уж тем более котлы. Всполохи пламени, вилы, прямые ассоциации…
– Поверьте, мы на вас очень рассчитываем.
– Это зря. Я патологически ненадёжен. А сценарий можно узнать?
– Конечно! Конечно, можно, – воодушевился клерк. – Вы играете отца. Сначала появляетесь в кадре пишущим за столом, а потом на фотографии, висящей на стене в красивой рамке.
– Я надеюсь, рамка без чёрной ленточки наискосок?
– Нет, ну что вы! На милой семейной фотографии.
Феликсу стало грустно. Две дочери уже долго не видели своего отца и явно не оценили бы столь наглой лжи с экрана.
– Вы не описали действа.
– Значит, так. – В голосе собеседника появились нотки надежды. – Вы сидите за столом и пишете. К вам подбегает дочка, но вам не до неё. Тогда она бежит в спальню к маме. Но мама смотрит телевизор и не хочет отвлекаться. Тогда она бежит в комнату к братику. А братик играет в компьютер…
– Потом она бежит в комнату к бабушке, а та вяжет носки. Она тут же устремляется в комнату к дедушке, а старичок занимается онанизмом. Бедняжка бежит в комнату прислуги, а там горничная отдаётся папиному шофёру. И девочка решает, что понять её может только собачка, но собачка грызёт кость. И вот она! Кульминация! Малышка подбегает к камину, и он начинает с ней разговаривать. А голос за кадром произносит: «Психические расстройства у маленьких детей далеко не редкость в наше динамичное время… Избавьте своего ребёнка от недопонимания и одиночества».
Молчание длилось недолго. Собеседник, его звали Максом, пришёл в себя:
– Нет, нет! После братика девочка берёт спички, разжигает камин, и вся семья собирается у него греться.
– А они все замёрзли?
– Ну… Нет, наверное. – В голосе засквозила безнадёжность арктического лета.
– А зачем тогда греться?
– Сценарий.
– Это не сценарий, а херня! Кстати, сколько лет девочке, которую откастинговали на дочь?
– Восемь.
– В любой цивилизованной стране вас бы за такой ролик посадили. Беспризорная девочка, которая, простите, до манды даже родной матери, бегает как очумелая по дому, чтобы от одиночества не стать немой. В семье каждый живёт сам по себе. В итоге ребёнок бёрет спички, а детям, Максим, со спичками играть запрещено. Кстати, если девочка в ролике ещё и рубит, и таскает дрова для камина, то его можно выставить в Каннах как самый садистский. И ещё вопрос. Услышав слово «малобюджетный», я невзначай подумал о гонораре…
– Мы готовы заплатить… двадцать евро.
– То есть на сигареты и пиво. Причём и сигареты, и пиво дешёвые.
– Двадцать пять…
– Торговать своей физиономией за такую сумму может только человек с малобюджетной душой. Максим, посмотрите на Бога, и ваша жизнь изменится. И вообще, мне только что забрызгали новые джинсы.
Труба замолчала. Мысленно Феликс пожалел новые штаны и рекламный бизнес.
Утром в студии попахивало перегаром. Из лежащих перед Феликсом наушников вырывался Лободиный писк. До выхода в эфир оставалось пять минут. Генеральный продюсер Стасик перестал листать журнал с белыми полуголыми латышками. Свернув глянец, хлопнул себя по коленке:
– Фил, слушай! Ещё вчера хотел предупредить, но забыл. Тебе наберут из фирмы по продаже каминов и котлов…
– Они уже звонили. С идиотским сценарием и уверенностью, что я просто обязан у них сняться.
– И что ты им сказал?
– Я был корректен, но мы друг друга так и не поняли.
Лицо Стасика стало неприятным и суровым.
– Феликс, это наши новые партнёры. И партнёры очень хорошие. Так что перезвони им, скажи, что согласен сняться в ролике. Пусть и за малые деньги. Старик, ну нельзя же быть таким меркантильным.
Девушка погладила Феликса по груди и хихикнула:
– А я видела тебя в рекламе каминов. Моя мечта… дом, дружная семья, детишки, собака и камин на первом этаже.
– Ты заработаешь на всё это раньше меня.
Феликс сделал глоток
